Осмыслить ситуацию с шоссами помогает чёткое разграничение слоёв поясной одежды. Тогда становится видно, что высокие чулки со штанами единый (неразрывный) комплект тождественный одному слою штанов нормальной длины, ведь до определённого времени у европейцев не прослеживаются трусы. Вероятно, отсюда проистекает усиленное религиозной полемикой представление о долгих подолах рубах и постыдности демонстрации
межиножия. Даже в наше либеральное время сверкать трусами как-то не принято, если ты не по части гомосятины, но это уже лирика…
Появление поясного белья связано с процессами эволюции костюма евразийцев, в результате которых сложилось качественно новое понимание комфорта, ставшее общепринятым благодаря укорачиванию плечевой одежды. Очевидно, в европейских городах традиция носить аналог трусов сложилась только к 16 веку, когда под шоссы ставшие сшивными мужчины в Западной Европе надевают шорты-трусы, а, по меньшей мере, в Московской Руси термин
порты выделяется в узком значении (в широком значении – одежда вообще, кусок ткани). В этом свете западноевропейский обычай 12 – первой пол. 14 вв. носить раздельные шоссы с длинными свободными штанами следует рассматривать как пример пережитка основных штанов недавнего прошлого, которые к 15 веку укорачиваются под воздействием чулочной моды настоящего. Задолго до этого к такому же решению пришли пазырыкцы, введя укороченные штаны для всадников. То же на Северном Кавказе.
В раннем средневековье штаны европейцев, вероятно, были у всех одни – свободного фасона, с мотнёй в шагу (подтверждается прямыми и косвенными источниками). Подолы плечевой одежды, наслаивающиеся поверх штанов, в этом случае призваны заменить трусы. То есть получается, не только женщины не должны носить бельё, которое ничем не подтверждается, но и мужчины не должны носить вторых штанов (либо с некоторой долей вероятности делая поправку на климат и статус). Изменения начались в 10–11 вв., когда в Европе появилась не принятая здесь азиатская мода заправлять штаны в чулки, прикреплённые к поясу, но с той разницей, что у некоторых групп кочевников такие чулки одновременно служили обувью.
Через это возможны разные пути и собственно результаты восприятия моды извне, в том числе опосредованной (как у алан), поскольку параллельно в Азии бытовал и классический тип сапог. Так по факту в Западной Европе удлиняются чулки, а на Русь попадают сапоги. Что соответствует первым археологическим находкам шоссов в Скандинавии и сапог в Новгороде, причём в дальнейшем сапоги не прослеживаются на западе, а шоссы на Руси. Возможно, так в Священной Римской империи традиционно проявлялось убеждение «цивилизованных народов» (греков и китайцев) о костюме варваров, в который входили штаны и сапоги. Хотя на Руси в кон. 10–13 вв. сапоги служили признаком высокого статуса (и далее эта общерусская тенденция только нарастает), поэтому штаны просто начали заправлять в голенища сапог, при этом изначально недлинные ноговицы опционально превратились в аналог носков (как в 16-17 вв. и этнографии). До ноговиц, то есть до гола были раздеты митрополичьи слуги: «из города вывели ограбленных и до сорочки, и до ножов и до ногавиц, и сапогов и киверов не оставили на них» (1378 г.).
О манере носить штаны с сапогами косвенно может свидетельствовать описание разборки смолян с новгородцами: «Новгородцы же, съседавше и порты с себе и сапози сметавше, боси поскочиша, а Смоляни же молодыи полезоша с конь тако же и поидоша боси, завивающе ноги». Спешившись, смоляне сняли сапоги и пошли на новгородцев босые «завивающе ноги», то есть, вероятно, закатав штанины, так же как новгородцы, которые сняли сапоги и ещё какую-то одежду. Были ли это шоссы или ноговицы, или носки, как уже заметили, неизвестно, поэтому не нужно цитировать статью А.В. Быкова, она не выдерживает критики.
Штаны, заправленные в сапоги, изображены на буквицах 14 века из Микулиного и Мстиславского евангелия. Об этом свидетельствуют вертикальные линии с внутренней стороны ног в тех самых местах, где проходит соединительный шов штанин. Вряд ли эту деталь можно назвать случайной.
Дополняет эту картину повсеместное использование до 14 века низкой обуви простыми людьми, что предполагает утилитарную необходимость сохранить тепло ног, защитить их от грязи. Особенно когда штаны единственные и не доходят до щиколотки, тогда обмотки и ноговицы становятся продолжением штанин (такие штаны известны по самому широкому кругу источников).
Подытоживая, появление в русском костюме шоссов может быть продиктованным некими очень вескими обстоятельствами вопреки усиливающемуся «азиатскому курсу», которые в принципе могли сложиться в городах ВКЛ благодаря прямому взаимодействию с инородцами. Только кроме высоких чулок и способа крепления, придётся ещё обосновать короткие штаны, либо те опыты, которые над длинными штанами производили в Западной Европе, но не делали в Азии – подворачивали на поясе, разрезали с боков, обматывали вокруг ног, подвязывали. Для северо-восточной Руси таких поводов я пока не нахожу, и в отношении ВКЛ бы не обольщался (та же печать Кейстута источник очень неубедительный). При таком раскладе я бы боролся не за шоссы, а за «правильное» отображение слоёв поясной одежды в древнерусском костюме. Собственно этот вариант и предложен в стереотипах, с чего и начался весь сыр-бор…
P.S.: Viktor Grun, нехорошо переиначивать мои слова, а также перетаскивать фразы из других тем, подставляя их тут к нужному значению. А по существу разберитесь, наконец, с термином
ноговицы. И если у Вас припасено, так, может, и взвешенное обоснование дадите, или продолжите жонглировать толками?