2 ответов в теме

[Sterolg]

It seems that nobody is really interesting to discuss about this…
Возможно следует несколько ограничить рамки заданного мной вопроса?
А именно попадались ли кому-нибудь в источниках аналогичные примеры поведения рыцарей и простых войнов на поле битвы. Причем битвы не во время Крестового похода либо за любое другое богоугодное дело, а такой же как описанное в латинской хронике нотариуса Гальберта из Брюгге сражение при Axpoele.

[Sterolg]

Приведенный ниже отрывок является описанием одного из заключительных моментов междуусобной войны 1227-1128 годов во Фландрии (хроника Галбрета из Брюгге). Здесь печатается в моем признаться достаточно корявом переводе с английского.

Тьерри побежден в битве при Акспоеле (Axpoele) 21 июня 1128 года.
Перед сражением:
18 и 19 июня граф Тьерри направился в Гент вместе с графом Фридрихом во главе большого войска которое он собрал в Акселяе (Axel), Боекхуте (Boekhoute) и области Вааса (country of Waas). Он также имел при себе метательные машины с помощью которых он намеревался разрушить укрепленные дома (fortified houses) и крепости (strongholds) своих врагов. Во главе большого войска он прибыл в Тилт (Tielt) и осадил дом рыцаря Фолка. Затем в среду 20 июня люди из Брюгге прибыли к графу вместе со своим кастеляном Гервэйзом (Gervaise) и множеством Фламандцев [скорее всего из приморской Фландрии] с которыми был заключен договор. На сдедующую ночь они приступили к осаде дома. Тогда граф Вильгельм, который со своим войском следовал прямо за силами противника решил осмотреть армию державшую в осаде его вассала чтобы увидеть, насколько она состояла из вспомогательных войск (turba or auxiliaries - town forces, workers on the machines and the like) и насколько из настоящих войнов (exeritus – “the army proper” of mounted knights). Он был очень зол из-за нанесенного ему оскорбления [горожане Брюгге, Гента, Сант Омера и нескольких других городов Фландрии больше не желали признавать себя его подданными и выбрали на его места Тьерри Эльзаского] и растущей самоувренности осаждающих. Граф Вильгельм принял решение что лучше умереть чем продолжать сносить такой великий позор. Поэтому находясь в четверг 21 июня, в четвертый день перед праздником Святого Иоанна Крестителя, в Оурденбурге (Ourdenburg) он благочестиво принял епитимью (sacrament of penance) от местного аббата, благочестивого и мудрого человека, и торжественно поклялся перед лицом Господа что с этого момента он будет защитником бедных и церквей Господних (protector of poor and churches of God). Таким же образом поклялись все его рыцари; они обрезали волосы и сбросили дорогую одежду облачившись в льняные рубахи (linen shirts) и доспехи (cuirasses) и взялись за оружие.    
Предваряя битву смиренными молитвами Богу и пламенной верой поднявшись на вершину холма который возвышался над позициями графа Тьери они начали строиться к бою.

[Далее следует описание сражения закончившегося победой Вильгельма Нормандского.]

После сражения:
Около полуночи граф Тьерри возвратился в Брюгге, но куда вернулся со своими войсками граф Вильгельм нам было неизвестно. Наш город был преисполнен скорби; жены оплакивали своих мужей, сыновья – своих отцов, слуги и служанки – своих господ. Они провели все ночь в горе и тоске пытаясь осмыслить бедствия и несчастья этой войны. На рассвете когда наши люди отправились на поле для того чтобы забрать своих мертвых, еще больше пленных было взято рыцарями Вильгельма. Никогда ранее в нашем краю еще не было войны во время которой столь большое число наших людей было взято в плен. Кроме того такое количество денег было уплачено графу Вильгельму за выкуп наших пленных что наша земля выглядела опустошенной дважды. Когда нашим людям стало известно о том то граф Вильгельм перед тем как пойти в бой смиренно посвятил себя Богу, и принял епитимью, а также о том что он вместе со всеми своими людьми,  после всех его военных неудач, остриг коротко свои волосы и отказался от излишней роскоши в одежде, наши горожане вместе с графом Тьерри, также обрезали волосы и сняли [дорогую] одежду.
И теперь наши священники следуя примеру врага, наложили на нас епитимью и после того как столь много убытков, смертей и пленений было нанесено нам, они призвали к всеобщему покаянию. И они внесли кресты и реликварии святых в церковь Святой Девы в Брюгге и там все священники и духовенствно города Брюгге, а имено декан Танкран (Thancran), священники Эггард (Eggard), Зигебод (Sigebod), Хериберт (Heribert), Фромолд Старший (Fromold Senior) и Тьерри отлучили от церкви Вильгельма, графа норманнов. И граф Тьерри в их пристутствии поклялся в том что если кто-то из Ипро (Ypres) решит перейти на его сторону, то он примет их благосклонно, и он будет действовать также по отношению ко всем людям в стране кто решит перейти на его сторону и что он не будет лишать их имущества.
Отлучения совершенные нашими священниками и духовенством так же как и те что совершили архиепископ и его викарные епископы противоречили друг другу, поскольку наши священники отлучили Вильгельма, а архиепископ и епископы отлучили нашего графа Тьерри. Тем не менее в то время как архиепископ и епископы были уверенны в том что церковные обряды были временно запрещены в Брюгге и что наши мертвые не должны быть погребенными на освященной земле, мы в сущности вопреки повелению нашего митрополита и наших епископов, продолжали проводить богослужения и похоронили тех кто погиб в битве в освященной земле, и мы подвергли анафеме имена Вильгельма и его сподвижников.

Тот факт что противники отлучали друг друга от церкви и придавали анафеме вобщем-то не вызывает особенного удивления. Меня больше всего поразило такое странное сочетание связанных с войной действий: убийство одних войнов и взятие в плен других, взятие в плен мирного населения с целью получения выкупа и это вместе с таинством епитимьи, покаянным обрезанием волос, смирением перед Богом. Насколько я понимаю это не единственный эпизод подобного рода совмещающий откровенный эгоизм и искреннюю веру. ИМХО уж для кого, а для Вильгельма Норманна было было абсолютно неприемлемо называть себя “protector of the poor and of the churches of God” после того как он в течение года целеноправленно терроризировал собственных подданных.
Кроме того интересно отметить что в этих покаянных ритуалах проявляется интересный сосуществование “магических” действий и религиозного аскетизма.
Было бы очень интересно прочесть мнения по этому поводу людей более искушенных в итории ментальности. Возможно, кому-то известны другие примеры подобного рода поведения, поскольку эти события описываются Гальбертом из Брюгге как нечто в то время весьма обыденное.
Заранее благодарен.

[St Amand]

Если я ничего не путаю, то нечто подобное могло иметь место и во время Альбигойских войн. Пока точно не скажу, где точно доводилось видеть. По-моему, где-то в Осокине, а может быть, и еще где.